Facebook Pixel

ИСТОРИЯ

Бельгийская брассери Brasserie 0.33. Бельгийское пиво. Москва. Горячие закуски.

«Меня часто спрашивают, почему я решил открыть бельгийскую брассери. Давайте я расскажу вам про своего прадеда».

Александр Ендовин, влaделец Бельгийской брассери ‘0.33’

Наш род, хоть ныне и обедневший, принадлежит к одним из самых славных и древних семейств нидерландского королевства.

Мой пра-пра-пра переехал в Антверпен из Голландии в 1815 г., когда Бельгия вошла в состав Нижних земель. «Переехал» — не очень правильное слово. Как сказали бы сейчас — был командирован Остзейской торговой компанией налаживать логистику в Антверпенском порту.

Переехал, как водится, со чады, домочадцы, многочисленной челядью и утварью. В Амстердаме остался пустовать громадный дом на Принсенграхт 844, сейчас там живут какие-то малые голландцы, под лестницей пылятся ржавые велосипеды.

Кристиан Рейкерт ван Эйндховен (Kristian Rijkert van Eindhoven), судя по тем немногочисленным документам, которые сохранились в Роттердамском историческом архиве (мама некоторое время переписывалась с ними), был человеком спокойным.

Чаще всего на полях встречается его размашистое ‘Dat boeit me niet’ (“Да мне пофиг!”), что совсем неудивительно для человека, значительную часть жизни прожившего в Голландии.

В Антверпене Кристиан Рейкерт пристрастился к местному пиву, отчасти заменившему ему курение любимой трубки с душистыми голландскими травами, и даже прикупил небольшую пивоваренку по соседству — de Koninck.

Ни единая душа не знала, что за особенные добавки прадед добавлял к традиционному суслу, но каким-то чудом пивоварня быстро разрослась и стала популярна.

Бельгийская брассери Brasserie 0.33. Бельгийское пиво. Москва. Горячие закуски.
Бельгийская брассери Brasserie 0.33. Бельгийское пиво. Москва. Горячие закуски.

Соседи-конкуренты, раздосадованные лёгким успехом новоявленного пивовара, однажды ночью подпалили склады с его сырьём. Город затянуло серым дымом.

Происшествие это, довольно обычное для тех времён, сохранилось в имперских летописях под именем «Весёлого антверпенского пожара 1828 года», поскольку по неизвестной причине брандмейстеры, примчавшиеся по звону пожарного колокола, начали ржать, как сумасшедшие («вельми зело смеяхуся», уточняет летописец), а следом за пожарной бригадой — что было совсем уж из ряда вон — принялся хохотать и сам владелец горящего пакгауза. Видя его в прекрасном настроении, заулыбались случайные зеваки.

Кристиан Рейкерт ван Эйндховен, ок. 1825.
Портрет кисти неизвестного мастера, из собрания Нидерландского королевского музея, филиал в Роттердаме.

К утру смеялся уже весь город.

Причина этого необъяснимого веселья так и не объяснилась (‘nerveus’, нервное, предположил кто-то из историографов; в воздухе пахло не только свежим пепелищем, но и революцией 23 сентября), а Кристиан Рейкерт почёл за лучшее не искушать судьбу, ожидая, пока спалят и его собственный дом, написал рапорт об отставке и спешно выехал из города через восточные ворота.

Вид на антверпенский порт и склады. Фрагмент книжной миниатюры, 1809 г., Брюссель. Деревянное здание с острой черепичной крышей (на фоне его изображён человек с поднятой рукой) – это и есть сгоревший почти двадцать лет спустя дедушкин пакгауз.
Бельгийская брассери Brasserie 0.33. Бельгийское пиво. Москва. Горячие закуски.

Дальнейшие следы его теряются. Должно быть через Лейпциг, Варшаву и Вильно добрался он до России. Доподлинно известно, что в 1829 г. он свёл знакомство с Адамом Мицкевичем, который посвятил ему небольшое изящное, но исполненное горечи стихотворение “В альбом К.Р.” (“Носясь, как две ладьи, в житейском бурном море / Мы встретились с тобой в лазоревом просторе…”). Некоторые исследователи творчества польского поэта полагают, что это посвящение адресовано вел. кн. Константину Романову, писавшему под псевдонимом К.Р., но эта версия не выдерживает критики, достаточно вспомнить отрицательное отношение Мицкевича к самодержавной власти. Ну, и потом, когда умер Мицкевич и когда родился вел. кн. Константин?

К слову, перевод Зенкевича (стихотворения Мицкевича) не вполне точен. Встретились Кристиан Рейкерт и Адам Бернард отнюдь не на “лазоревом просторе”; в оригинале поэт употребляет слово ‘ponury’ (мрачный), безупречно передающее настроения, царившие после казни декабристов в царской России.

В Санкт-Петербурге предприимчивый бельгиец занялся, как и прежде, пивоварением, учредив для сей цели компанию “Балтiя”, но, в отсутствие тайных голландских трав, не преуспел и продал свою пивоварню семейству обрусевших осетин Боллоевых. Дальнейшая судьба этого предприятия неизвестна. Как и судьба самого КР.

Единственное, что сохранилось от моего пра-пра-пра — это небольшой стеклянный стаканчик для пива объёмом примерно 0.33 л., из которого, если верить семейным преданиям, пивал чёрный квадрупель прадедушкиного изготовления сам Пушкин, с которым прадед был, очевидно, на дружеской ноге.

Во всяком случае, недаром в черновиках солнца русской поэзии встречается четверостишие, посвящённое тому же загадочному “К.Р.”:

Вчерашний день часу в шестом
Я нализался в дупель.
В сосиску. В зюзю. Дело в том,
Что вкусен был квадрупель.

— А.С. Пушкин
Бельгийская брассери Brasserie 0.33. Бельгийское пиво. Москва. Горячие закуски.
Тот самый прадедов стаканчик для квадрупеля. Стекольная мануфактура Виниуса (Антверпен, Нидерланды), нач. ХIX в.

Всё это чрезвычайно интересно, скажете вы. Но откуда взялась фамилия Ендовин?

Дело в том, что Алевтина Бертольдовна, моя прабабка по отцовской линии, была женщина прозорливая и не без юмора. Ровно через сто лет после знаменательного антверпенского пожара, в 1929, когда начал заканчиваться НЭП и гречка в магазинах, прабабушка, беременная моим дедушкой, разумно рассудила, что сперва раскулачат нэпманов (прадед держал тогда небольшой ресторанчик на Невском), а потом примутся за иностранцев.

Ресторанчик был продан, а свеженародившегося деда нарекли, пользуясь глухотой писаря в отделе записей браков и рождений (так назывались в те времена ЗАГСы), не ван Эйндховеном, а Иваном Ендовиным. В тот же год семья переехала в Тулу, подальше от столичного шума и столичных опасностей, избежав тем самым почти неминуемой гибели в водовороте отечественной истории.

Вот, пожалуй, и всё.
Дальше — зов крови, гены или просто совпадение, это, пожалуй, не так уж и важно.

Важно, что здесь, в Brasserie belge ‘0.33’, бельгийской пивной ‘0.33’ я угощаю Вас, моих гостей, вкусным бельгийским пивом.

— Proost! — как говаривал Кристиан Рейкерт ван Эйндховен, поднимая бокал: — Ваше здоровье!

— Александр Ендовин